Мы установили, что знание и вера не только не противоречат друг другу, но и являются взаимодополняющими понятиями. А теперь зададимся другим вопросом: могут ли они занять место друг друга?
Поняв роль и место науки и веры, нет особой необходимости и в том, чтобы ставить этот вопрос и отвечать на него. Очевидно, что наука не может занять место веры, которая дает не только просвещение и силу, но и любовь и надежду, повышает уровень наших желаний, не только помогает нам достигнуть своих целей, но и освобождает нас от тех целей и устремлений, которые в силу природных инстинктов находятся в сфере индивидуализма и эгоизма. Вместо этого вера дает нам такие идеалы, которые основаны на любви и духовной привязанности. Вера — это еще и инструмент, с помощью которого мы можем изменять свою сущность. С другой стороны, и вера не может заменить науку и дать нам возможность понять природу, ее законы, а также нас самих.
Исторический опыт свидетельствует, что отделение науки от веры принесло с собой невосполнимые потери. Веру следует познавать в свете науки, ибо только тогда она освобождается от предрассудков и суеверий. Когда наука отделяется от нее, вера окаменевает, застывает и превращается в слепой фанатизм. В этом случае она просто крутится по собственной оси, никуда не продвигаясь. Там где нет знания, вера невежественных, хотя и набожных, людей становится орудием в руках хитроумных лицемеров, примеры чего можно найти в деятельности хариджи-тов в начале ислама, а также в различных формах в последующие исторические эпохи.
Но и наука без веры подобна лезвию в руках пьяного, светильнику в руках полуночного вора, который помогает ему лучше выбрать, что бы своровать. Поэтому нынешний сведущий, но не верующий человек с точки зрения сущности и природы своих поступков ничем не отличается от вчерашнего невежественного и несведущего человека. В самом деле, какая разница между сегодняшними черчиллями, джонсонами, никсонами и сталиными, с одной стороны, и вчерашними фараонами, чингизханами и атиллами, с другой?
Возможно, кто-то скажет: но разве наука не дает просвещение и могущество? Однако это качество науки относится не только к внешнему миру, но и открывает нам наш внутренний мир, давая нам силы и для его изменения. Таким образом, наука может создать как мир, так и человека, выполняя тем самым свою функцию (преобразование мира) и функцию веры (преобразование человека). В ответ можно ска-зать, что все это верно, однако дело в том, что сила и потенциал науки представляет собой силу инструмента, то есть зависит от управления. В какой бы области человек ни хотел что-либо сделать, он с большим успехом сделает это при помощи науки. Именно поэтому говорится, что наука — лучший помощник человека в достижении целей и преодолении тех путей, которые сам человек и выбрал.
Однако речь идет о другом. Дело в том, что перед тем, как приступить к использованию инструментов, человек ставит перед собой цель. Ведь они используются только для достижения конкретной цели. Но откуда берется цель? С учетом того, что человек от природы имеет животное начало, а человеческое в нем — благоприобретенное (то есть человеческие способности должны постепенно развиваться в свете веры), понятно, что и цели его будут в силу природных инстинктов индивидуалистическими, материальными и эгоистическими. Именно в этих целях он станет использовать средства, подавшие ему в руки. Поэтому необходима такая сила, которая не будет средством или целью для человека, но сможет самого человека, как инструмент, повернуть в свою сторону. Эта сила должна произвести в нем внутренний взрыв и привести в действие его скрытые способности; она должна произвести революцию во внутреннем мире человека, придав ему новое направление. Этого невозможно добиться наукой и познанием законов жизни природы и человека. Такое воздействие происходит в результате признания священными некоторых ценностей в человеческой душе, которая сама по себе является продуктом целого ряда возвышенных устремлений человека, ко-торые в свою очередь берут свое начало в особом взгляде на мир и человека и в особом мышлении на эту тему. Этого нельзя добиться в лаборатории или посредством методов индукции и иной аргумента-ции. Эти воззрения выходят за рамки науки, о чем мы будем говорить дальше.
Прошедшая история и современность показывают, что несет с собой отделение науки от веры. Там, где была вера, но не было знания, гуманистические усилия людей были потрачены на усилия, которые не принесли значительных, а иногда и просто хо-роших, результатов, приводя подчас к появлению застоя, фанатизма и даже наносящих вред правому делу стычек. История человечества наполнена такого рода примерами.
Но там, где было знание, но отсутствовала вера (как в некоторых современных нам обществах), весь научный потенциал расходовался на удовлетворение эгоистических потребностей, ненасытных желаний, стремление к превосходству, эксплуатацию, порабощение, хитрость и обман.
Два-три последних столетия можно назвать эпохой преклонения перед наукой и бегства от веры. Многие ученые решили, что все проблемы человечества можно решить по мановению научной «волшебной палочки», но реальный опыт доказал обратное. Теперь уже не найти ученого, который стал бы отрицать потребность человека в какой-либо вере, хотя бы и нерелигиозной, которая в любом случае представляет собой явление, стоящее выше науки. Склоняясь к материализму. Бертран Рассел тем не менее признает: «Дело, которое делается только с целью извлечения дохода, не даст полезного результата. Для получения же такого результата следует заняться делом, в котором была бы заключена «вера» в человека, программу или цель»1.
Сегодня и материалисты вынуждены признавать, что они материалисты в философии, но идеалисты в морали. Иными словами, они утверждают, что в теории являются материалистами, а на практике и в своих идеалах — идеалистами 2 . Но только они сами должны разрешить эту проблему, как человек может быть одновременно материалистом в теории и идеалистом на практике.
Известный во всем мире ученый Джордж Сартен, автор книги «История науки», в другом своем произведении под названием «Шесть крыльев» так раскрывает вопрос о неспособности науки гуманизировать человеческие отношения и об актуальной потребности человека в силе веры: «В некоторых вопросах наука достигла великого, удивительного прогресса, но в других сферах, как то национальная и международная политика, то есть в том, что относится к взаимоотношениям между людьми, мы пока только даем повод насмехаться над собой».
Джордж Сартен признается, что вера, которая нужна человеку, это именно религиозная вера. Он так характеризует потребность человека в триединстве «искусство-религия-наука»: «Искусство проявляет красоту, а потому создает радость жизни. Религия привносит доброту и любовь, а потому ее можно назвать музыкой жизни. Наука же имеет дело с истиной и разумом, а потому дает человечеству здравомыслие. Мы нуждаемся в этих трех вещах: искусстве, религии и науке. Наука нам абсолютно необходима, но одной ее никогда не бывает достаточно»3.
Источник: книга «Человек с точки зрения Корана»
1) «Брак и мораль»
2) Жорж Полистер, «Начальные принципы философии».
3) Джордж Сартен, «Шесть крыльев», стр. 305.
