Мы уже выяснили, какова связь между человеческим и животным началом в человеке, или, иными словами, каково соотношение между культурной и духовной жизнью, с одной стороны, и материальной — с другой. Стало ясно, что чело-веческое начало первично и независимо и не является только отражением животного начала. Мы также уяснили себе, что знание и вера суть два столпа в ряду нескольких основ человечности. А теперь хоте-лось бы рассмотреть эти два понятия, в частности в их реальной или потенциальной взаимосвязи.
К сожалению, в христианском мире в результате искажения некоторых частей Ветхого Завета (Пяти-книжия) получила распространение мысль, которая дорого обошлась как знанию, так и вере: я имею ввиду утверждение о противоречии между наукой и верой. Корни этого заблуждения следует искать в Книге Бытия Ветхого Завета.
Так, в стихах 16-17 главы второй Книги бытия, где речь идет об Адаме, рае и запретном дереве, чи-таем: «И заповедал Господь Бог человеку, говоря: «От всякого дерева в саду ты будешь есть; а от дерева познания добра и зла, не ешь от него; ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь»».1
А в стихах 1-8 главы третьей говорится следую-щее: «Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог, И сказал Змей жене: «Под-линно ли сказал Бог: «Не ешьте ни от какого дерева в раю?»» И сказала жена Змею: «Плоды с дерев мы мо-жем есть, только плодов дерева, которое среди рая, сказал Бог, не ешьте их и не прикасайтесь к ним, что-бы вам не умереть». И сказал Змей жене: «Нет, не ум-рете; но знает Бог, что в день, в который вы вкусите их, откроются глаза ваши и вы будете, как боги, знаю-щие добро и зло». И увидела жена, что древо хорошо для пищи, и что оно приятно для глаз и вожделенно; и взяла плодов его и ела; и дала также мужу своему, и он ел. И открылись глаза у них обоих, и узнали они, что наги, и сшили смоковные листья, и сделали себе опоясание».
В стихе 23 той же главы говорится:
«И сказал Господь Бог: «Вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло; и теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно…»»
Согласно этому представлению о человеке, Боге, познании и непокорности, дело Бога (религии) заключается в том, чтобы человек не познал добро и зло и не получил в руки силу познания. Запретное древо — это Древо познания. Человек взбунтовался и нарушил запрет Господа (иными словами, отказался выполнять установленное законами и пророками), дабы достичь знания, и именно за этот проступок Господь изгнал его из Божественного рая.
Согласно этим представлениям, все искушения исходят из искушений познания. Таким образом, дьявол-искуситель — это тот же ум.
Для нас, мусульман, знающих из Корана, что Гос-подь дал человеку все виды знания и приказал ангелам небесным поклониться человеку (Дьявол был изгнан за то, что не захотел поклониться человеку, наместнику Аллаха, сведущему в истинах), странно читать то, что мы находим в Книге Бытия. Ведь Сунна учит нас, что Запретным древом было древо жадности, корысти и т.д., то есть то, что относится к животной, а не человеческой стороне человека; что дьявол-искуситель всегда выступает против рассудка, потакая животным страстям; что в человеке проявлением дьявольской сущности является похоть, а не разум.
Именно такой подход способствовал тому, что за прошедшие 1500 лет история Европы была разделена на периоды веры и знания, причем эти два понятия противопоставляются друг другу. В то же время исто-рия ислама делится на эпоху Расцвета — эпоху веры и знания, и эпоху Регресса, когда наука и религия были подвержены регрессу одновременно. Мы, мусульмане, должны освободиться от ложных представлений, которые нанесли невосполнимый ущерб науке, вере и человечности. Нам не следует слепо утверждать, что существует неоспоримое противоречие между двумя указанными понятиями.
Теперь проведем научный анализ этой проблемы, чтобы установить, действительно ли эти две стороны и две основы человеческого в человеке относятся каждая по себе к отдельной эпохе, действительно ли человек обречен на получеловеческое существование, то есть неполное развитие человеческого на-чала в каждой конкретной эпохе, всегда ли он будет несчастен от одной из двух причин: от незнания и невежества или от безверия?
Тогда станет ясно, что любая вера неизбежно ос-нована на особом мышлении, мировоззрении и миропознании, причем многие из этих представлений, даже будучи основой веры, могут противоречить принципам логики и научным данным, в результате чего должны быть отброшены. Но речь идет не об этом. Речь о том, существует ли такое представление о мире и бытии, которое не только согласуется с наукой, философией и логикой, но и служит прочной основой для благодатной веры?
Если станет ясно, что такое мировоззрение су-ществует, то можно считать доказанным и вывод о том, что человек не обречен на одно из двух несчастий, о которых мы говорили выше.
Говорить о связи между знанием и верой можно с двух точек зрения. Во-первых, может ли существовать такое представление, которое не только будет способствовать появлению веры и идеалов, но в то же время будет подтверждаться логикой, или же вся-кое мышление, основанное на науке и философии, противоречит вере, духовной привязанности, надеждам и счастью человека? Мы еще рассмотрим эту проблему в рамках беседы о мировоззрении.
Во-вторых, нужно рассмотреть воздействие на-уки, с одной стороны, и веры — с другой, на человека. Действительно ли наука призывает к одному, а вера — к чему-то противоположному? Наука формирует нас по-своему, а вера — совсем по-другому? Наука ведет к одному, а вера — к другому? Или же наука и вера дополняют друг друга, причем наука созидает одну половину человека, а вера — другую? В таком случае, что дает нам вера, а что — наука?
Наука дает нам просвещение и силу, а вера — лю-бовь, надежду и теплоту; наука создает средства, а вера — цель; наука придает скорость, а вера указывает цель; наука есть возможность, в то время как вера оп-ределяет правильное желание; наука показывает то, что в действительности есть, тогда как вера вдохновляет на то, что должно быть сделано; наука — это вне-шняя революция, а вера — революция внутренняя; наука превращает окружающий мир в мир человека, а вера придает душе человечность; наука развивает человеческое бытие в горизонтальном направлении, а вера — в вертикальном; наука создает природу, а вера — человека. И наука и вера придают человеку силы, но сила науки дробна и дисперсна, тогда как сила веры непрерывна. И в науке и в вере есть красота, но наука — это красота разума, а вера — это красота души, наука — это красота мысли, а вера — это красота чувств. Наука дает внешнюю безопасность, а вера — внутреннюю. Наука защищает от болезней, наводнений, землетрясений и штормов, а вера — от волнений, одиночества, чувства неприкаянности и бессмысленности существования. Наука примиряет человека с миром, а вера приспосабливает его к са-мому себе.
Потребность людей как в науке, так и в вере, при-влекала к себе пристальное внимание как религиоз-ных, так и нерелигиозных мыслителей. Великий уче-ный Мухаммад Экбаль Лахури сказал так:
«Сегодня человечество нуждается в трех вещах: духовно-религиозном объяснении мира, духовной свободе человека и основных глобальных принципах, которые объяснили бы эволюцию человеческого общества с духовной точки зрения. Несомненно, новая Европа создала значительный мыслительный аппарат в этой области, но опыт показывает, что истина, полученная только рассудочным путем, не обладает тем жаром живого убеждения, которое достижимо исключительно посредством личного вдохновения. Именно поэтому чистый рассудок не оказал сколько-нибудь значительного влияния на человечество, тогда как религия всегда была факто-ром развития людей и изменения человеческих со-обществ. Эмпиричность мышления европейцев гак и не стала животворным фактором в жизни Европы. Единственным результатом такого мышления стало появление «мечущегося Я», которое пытается обрести самое себя среди разнообразных и несогласованных демократий, которые в основном занимаются тем, что эксплуатируют бедных в пользу богатых. По-верьте, сегодня Европа является наибольшим пре-пятствием на пути морального прогресса человечества. С другой стороны, мусульмане обладают идеями и совершенством абсолютных потребностей, осно-ванных па Божественном откровении, которое, про-исходя из глубин жизни, придает ее поверхностной стороне отпечаток внутренней сути. Для мусульманина духовная основа жизни, есть дело его убеждений, он готов не задумываясь отдать свою жизнь в защиту этих убеждений»2.
Вил Дюран, знаменитый автор «Истории циви-лизации», будучи нерелигиозным ученым, тем не менее пишет: «Разница между старой и новой механизированной эпохами заключается только в средствах, а не в целях…Чтобы вы сказали на то, что со-вершенствуются только методы и средства, но не цели и задачи?»3
Этот же автор добавляет: «Богатство утомительно, ум и мудрость суть слабый холодный свет. Только любовь своим неописуемым теплом утешения согревает сердца».4 В наше время в основном стало понятно, что сайентизм (опора только на науку) и чисто научное воспитание не может создать совершенного человека. Такое воспитание создает только половину человека. В его результате получается человеческий полуфабрикат, а не готовый продукт. Такой человек обладает силой и мощью, но не совершенством и добродетелью, он одномерен, а не многомерен. В наше время всем уже стало понятно, что эпоха чистой на-уки прошла и что обществу угрожает вакуум идеалов. Некоторые пытаются заполнить этот вакуум чистой философией, другие обратились к литературе, искус-ству и гуманитарным наукам. И в нашей стране пред-лагается заполнить этот духовный вакуум путем об-ращения к антропоцентричной культуре (культуре, направленной на человека), в частности к произведениям религиозного мистицизма таких поэтов, как Моулави, Саади и Хафиз, Но те, кто это предлагают, будто не знают, что эта литература почерпнула свой дух и свою привлекательность из религии. Ее человечность — это дух исламской религии. Если это не так, то почему некоторые современные произведения, пытающиеся заниматься проблемами человека, настолько холодны, бездушны и непривлекательны? Гуманитарное содержание нашей духовно-мистической литературы (ирфан) берет свое начало в исламском взгляде на мир и человека. Если отделить дух ислама от этих шедевров, останется мертвая бездушная литературная форма.
Вил Дюран относится к тем, кто ощущает этот ва-куум, предлагая в качестве его заполнителя литературу, философию и искусство. Он говорит: «Основной ущерб нашим школам и университетам нанесен системой воспитания Спенсера 5, который рассматривал воспитание в качестве средства адаптации человека к его среде. Такой подход бездушен и механистичен, он вытекает из философии «механицизма». Творческий разум и душа не приемлют его. В результате всего этого программы наших школ заполнены теоретическими и механическими дисциплинами, в то время как в них практически нет литературы, истории, фи-лософии и искусствоведения, которые рассматриваются как бесполезные предметы. В результате чисто научного воспитания можно получить, только некий инструмент. Воспитанный так человек чужд красоте и мудрости. Мир только бы выиграл, если бы Спенсер ничего не написал»6.
Странно: хотя Вил Дюран и признает, что существующий вакуум прежде всего лежит в сфере идеалов, целей и стремлений, доходя до абсурда; хотя он и подтверждает, что это вакуум в сфере мышления и веры в цели и задачи человека, тем не менее полагает, что любая духовность, даже та, которая не выходит за рамки фантазии, может дать выход из положения, и на полном серьезе утверждает, что увлечение историей, искусством, эстетикой, поэзией и музы-кой может заполнить эту пустоту, корни которой во взыскующей идеалов сущности человека и в его со-вершенстве, ищущем положенного ему.
Источник: книга «Человек с точки зрения Корана»
1) 3десь и далее приводится канонический перевод на сов-ременный русский язык Синодального издания.
2)«Возрождение религиозной мысли в исламе», перевод на персидский Ахмада Драма, стр. 203.
3)«Удовольствие философии», стр. 292.
4)Ор.с.1.,стр. 135.
5)Известный английский философ XIX века.
6)«Удовольствие философии», стр. 206.
